Хороша Маша, да не наша

Когда-то со мной работала Маша. Маша всегда была в курсе последних новинок кино, модных трендов, свежайших звездных сплетен и даже знала, какое вино подавать к рыбе. Именно Маша принесла в офис толстянку («Это же денежное дерево! Оно к деньгам!»), перевела всех сотрудников с пикетированного гринфилда на листовой китайский чай («Нечего себя всякой ерундой травить!») и притащила в офис кошку («ой, ну кому она мешает?»).

К Маше всегда можно было обратиться по любому вопросу и за любым советом. Она знала все лучше всех. Она разбиралась как в бытовых и сердечных делах, так и в устройстве компьютера и принципе действия двигателя.

Маша была высокая, стройная блондинка с шикарными, длиннющими ногами. Мы с девчонками грустно вздыхали, когда она в очередной раз собирала вокруг себя на обеде толпы воздыхателей, которые мило беседовали с ней, всезнающей, обо всем, что только приходило в эту светлую (во всех, разумеется смыслах) голову.

И все в Маше было хорошо, плохо в ней было только одно: она не хотела работать. Совершенно. Совсем. Абсолютно.

Взяли Машу как программиста, но заставить ее написать хотя бы кусок кода было просто невозможно. Она прекрасно показала себя на тестах, но оказалась совершенно непригодным работником по факту.

Когда я, как проект-менеджер, спрашивала «Маша, что с кодом?», Маша откидывалась на стул, закидывала тонкие ножки на стол, грустно вздыхала, отрывалась от телефона, отвечала «не идет», а затем снова утыкалась в телефон.

Я выходила из себя. Я бесилась. Я ругалась и с ней, и с генеральным, который ее туда и привел.

У этого вообще позиция гениальная была. Я говорила «Машу нужно уволить», а он отвечал мне «нет, мы не можем уволить Машу, это моя хорошая знакомая». Потом он спрашивал у меня «что с проектом?», я говорила «Маша не пишет», а он отвечал мне «Ты координатор проекта, косяк за тобой».

Потом генеральный на два месяца улетел. Я почувствовала власть и лишила Машу премии. Маша обиделась, но предприняла хитрое действие, которое мне не сразу удалось раскусить.

Работа стала появляться. Сама собой. Но Маша работать не начала. Я в поисках правды постоянно выглядывала из кабинета, пытаясь застать Машу за работой, но она не работала. А работа делалась.

Через неделю, увидев, как Маша садится в машину к другому нашему программисту Игорю, многое мне стало ясно. Весь вечер после этого я провела в задумчивом и тихом восседали на офисном стуле, размышляя, как же так происходит.

Маша уволилась через какое-то время: увидела, как Генеральный хихикает с секретарем, не выдержала такого укола ревности, да и ушла.

Офис облегченно вздохнул. Игорь тоже вздохнул, но грустно.

И мне стало интересно: сколько же их таких, так классно работающих Маш по всей стране? Сколько их таких, так успешно торгующих лицом и совершенно неприученных к работе? Как долго они будут занимать места тех, кто действительно хочет, может и будет?

А потом я поняла, что неважно, сколько их таких работающих. Важно, сколько их таких НЕ работающих. И сколько вот таких Игорей, попавших в западню, работает вместо них и на них?

А потом к нам устроился дизайнер Глеб. Глеба за работой тоже было застать невозможно, но работа Глеба как-то делалась сама собой. А потом я увидела, как Глеб привозит с утра нашего другого дизайнера, Марину.

Но об этом я уже думать не стала, у меня же нет ни Марины, не Игоря, вместо меня никто работать не будет.

И пошла работать.