Путешествие в прошлое

Олег Юрьич, вчера вечером топил я в Кошкином доме печь. Туман стоял такой густой и промозглый, что даже мои пушистые котяры изрядно промокли и попросились жалобно в дом, хотя температура, в общем-то, стояла плюсовая. Когда я закладывал в печку бумагу для растопки, обнаружил в стопке старых запыленных газет нашу родную «Панораму» за 7 декабря 2012 года.

В буквальном смысле слова, дрожащими от волнения руками стал листать номер и обнаружил в нём целых два наших материала. На последней полосе красовался твой очерк и мои фотографии недостроенной картонной фабрики в Добруже, в которой можно была с успехом снимать продолжение «Сталкера». Назывался он «Путешествие в прошлое». Как-то символично до жути звучит теперь для меня это название — теперь я больше живу воспоминаниями, чем будущим, которого, в сущности, нет ни у нас, ни у наших детей (кроме золотой молодёжи), ни у нашей окончательно заблудившейся в тумане страны.

Тут же вспомнил, что в этом году исполняется ровно десять лет нашего с тобой сотрудничества в газете «Молдавские ведомости», потом — в «Панораме». Хотя последняя давно приказала долго жить, мы-то с тобой всё же продолжаем сотрудничать на общественных началах, пусть нам за это давно уже не платят.

Да, знаю, поначалу я тебе на фиг сдался — ты сам ездил в редакционные командировки, сам писал, сам фотографировал. Правда, ты признался как-то, что это, по большому счёту, стрёмно — одновременно записывать, и в то же время фоткать. А тут тебе наш редактор навязал какого-то бородатого очкарика-карикатуриста, который самонадеянно вознамерился снимать материалы своей жалкой мыльницей с семью мегапикселями.

Помню-помню, твою нахмуренную физиономию, когда на планёрке шеф «прикрепил» меня к тебе. Но, в конце концов, приказ есть приказ, и буквально через пару дней мы отправились с тобой в дальнюю по нашим местным масштабам командировку к староверам на север Молдовы, да ещё с ночёвкой. Помню твой шок перед отправлением, когда ты увидел меня полностью экипированным с рюкзаком за спиной, палаткой, двумя спальниками да ещё с топором в придачу. А с боку гордо красовалась миниатюрная компакт-камера, именуемая в простонародье «мыльницей».

С нагловатой улыбочкой я заявил тебе насчёт моей грозной фотокамеры, что размер не имеет значения. Ты обречённо вздохнул, и по выражению твоего кислого лица я понял, что надежды на этого чокнутого туриста у тебя нет никакой.

И закрутилась-завертелась наша командировочная жизнь: за первой командировкой, оказавшейся, к твоему удивлению, не такой уж провальной, последовала вторая, потом третья, а потом сбились со счёта уже, сколько их было, и ты постепенно стал воспринимать меня более терпимо, но всё же подбил на покупку более приличной зеркальной фотокамеры. К тому же, я тебе пригодился и в качестве толмача, так как твой безупречный румынский, изучаемый по вузовским учебникам, местное население мало понимало — уж слишком заметен был твой явно бухарестский акцент.

Как бы ни было, мы приноровились друг к другу, тем более, что нам обоим нравились длительные пешие переходы, хотя ты терпеть не мог тяжёлый рюкзак, надоевший тебе до чёртиков ещё с юношеских походов по Кавказу. А я, с пионерским костерком в одном месте, набирал в рюкзак кучу всякой чепухи, начиная с компаса, топографической карты, кончая топориком — на все случаи жизни. Сейчас я не то что топор — более увесистый фотообъектив уже не решаюсь брать в дорогу — старый стал, ленивый…

Но тогда это нам не мешало проходить десятки километров за одну командировку. Кто-то может сказать, ну, чудаки, а где ваш редакционный автомобиль? Не было у нас своей редакционной тачки, газета едва держалась на плаву, хоть и была достаточно популярна, но интернет постепенно вытеснял печатную прессу, которая элементарно не окупалась. Так что какой там к чертям автомобиль! Но, конечно, часть пути мы проделывали на междугородном транспорте, мы всё же не самоубийцы!

Много чего интересного мы увидали, много людей интересных повстречали. Бывало, и не очень интересных, а порой, и опасных. Поэтому приходилось резко переходить на английский (заранее была заготовлена парочка импортных фраз типа «Хелло, ай эм фотографер оф Юнайтед Стейтс, бля-хамуха, отвяжись к такой-то матери!»), и только после этого от нас отлипали. Морды у нас обоих не особо местные, больше на краснорожих скандинавов смахиваем.

Юрьич, шьорт поберри, ты не поверишь, а сегодня приснился мне наш бывший шеф. Но почему-то с бородой. И с длинными волосами. Прям как молоденький церковный дьякон. Фиг его знает почему. Так вот он опять собрал всех нас и сказал, что будем продолжать делать газету. И прослезился. Прям как гетман Скоропадский у Булгакова. Но Тхорика там уже не было. Была Света Шалберова, которую шеф хотел назначить замредактора. Господи, радости-то сколько было! Бли-и-и-н… проснулся чуть ли не со слезами на глазах…

Объективная реальность напомнила, что теперь я специалист по дворницкой части, а ты — по сантехнической. Да и Света, лучший журналист нашей газеты, давно ушла из журналистики. Наверное, мы нужны нашей родине больше такими. А может, и вообще ей не нужны, кроме, конечно, близких, друзей, наших кошек да собак. Ну, ничего, как говорится, не место красит человека, а человек место. Переживём и это.

А пока нам остаётся путешествовать хотя бы в прошлое, да ведь всё одно — лучше путешествовать в прошлое, чем в никуда…

P.S. А юбилей-то наш командировочный надо отметить, так что ставь свой самовар, пока я натягиваю свои дворницкие валенки…